Даже не знаю, что это такое.

[Gandkapper]

Я честно пыталась что-то сделать с этим фиком. Ну, потому что, идея мой мозг поедает уже очень долго. Но, получилось как обычно, - сборная солянка. Не выложить не могу, иначе мой мозг вообще скопытится.

Название: Другие дороги.
Автор: Gandkapper
Жанр: Ангст (кажется, это не лечится )
Персонажи: Адам, Сэм ,Дин
Саммари: Адам появился в их жизни гораздо раньше.
От автора:
1. В общем и целом - на события никак не повлияло.
2. Надеюсь (кажется, я оптимист), что Адама в клетке все-таки нет.Иначе не смогу надеяться на общий хэппи-энд.


Дину двадцать шесть.
Сэм в колледже, отец на охоте: а он ранен и сидит в номере. Это несправедливо и, честно говоря, бесит до сбитых кулаков. Но выбора у него особенного и нет.

Дин терпелив. Например, когда Сэму было четырнадцать, он стойко сносил все подростковые закидоны брата. А тут – всего-то пару дней в мотеле. Ему не привыкать.

Поэтому, когда отец возвращается раньше обещанного, Дин даже успевает удивиться. Он-то уже почти смирился.

Джон замирает в дверном проеме и нервно оглядывает комнату, словно не знает ,куда деться. И это чертовски удивительно. Но Дин не спрашивает. Просто терпеливо ждет, когда отец сам начнет разговор.

- Это Адам, - говорит Джон и отходит в сторону.

За спиной у него худой паренек, до боли кого-то напоминающий, неловко прячет руки в карманы и кусает губы. Дин тяжело поднимается на ноги. Плечо все еще противно ноет. Но это не так уж важно в сравнении с пыльной одеждой и глазами Адама, устремленными на него.
Отцовскими глазами.

- Он твой брат, - хрипло сообщает Джон.

Дин падает на диван и тупо молчит.
Да и что говорить в таких случаях?

Отец исчезает черед неделю.

***
- Брат? Серьезно? – Сэм не очень-то рад его видеть.

Но Дин не удивляется. Последние два года у него перед глазами только и было, что сгорбленная спина да почти отчаянное: «Не надо». Так что все правильно.
Сэм и не должен устраивать фейерверки в его честь.

- Адам, это твой брат, - говорит Дин парню.

Сэм напряженно замирает. Нетрудно, в общем-то, догадаться, о чем он сейчас думает. Вся его жизнь в очередной раз отправляется к чертям. Сэм бы и так поехал. Ясное дело – семья важнее. Но если бы дело только в отце – вернулся бы. Потом, позже.
Адам – другое.
Брат в их лексиконе значит больше, чем любое другое слово.

- За чем он погнался? – хрипло интересуется Сэм, искоса разглядывая младшего. – Сколько тебе лет?
- Пятнадцать, - бурчит Адам, нервно кусая губы.

За неделю больно то и не расскажешь, в какое дерьмо вляпался новоявленный Винчестер. Но общую суть Адам улавливает верно. И все то время, пока Дин и Сэм обсуждают предстоящую охоту, он молчит и чувствует себя чужим.

- Я должен попрощаться, - говорит Сэм.

И взгляд у него тяжелый. Не обвиняющий. Но обреченный.
Они уезжают через пару часов.
Сэм всю дорогу молчит и оглядывается через плечо.

На следующий день звонит какая-то девушка из колледжа и сообщает, что Джессика погибла.
Пожар, несчастный случай и все дела.

***
Адаму все кажется неправильным.

Неправильно, что Дин и Сэм – его братья. То есть, он, конечно, хотел большую семью. Но эти двое – настоящие психи. Ругаются, орут друг на друга. Зато, как только начинается охота (охота? да это самоубийство, а не охота) – ведут себя как нервные мамаши. Трясутся друг над другом, как будто вот-вот развалятся.

Неправильно, что они столько об этом знают. Сэм учит его стрелять. Дин учит бить – тяжело, наотмашь. На поражение.

И никого не волнует, что у Адама умерла мама. Что ему некуда идти. И что вся эта жизнь – сплошной кошмар, который затягивает его в болото все глубже.

- Все будет в порядке, - невпопад говорит Сэм ему как-то. – Я знаю, тебе не очень-то весело. Но мы с Дином присмотрим за тобой, ладно?

На следующей охоте Адаму здорово достается. Чокнутые фермеры похищают его, сажают в клетку. И ему так страшно, что сводит руки и перехватывает дыхание.
А потом приходят братья. Улыбаются облегченно, когда находят его целым и невредимым. И укладывают этих фермеров убийц у него на глазах.

Все то время, пока они едут до мотельного номера, Сэм перевязывает ему рану на ноге и стирает пыль с лица. А Дин сосредоточенно смотрит на дорогу, иногда встречаясь с ним взглядом в зеркале.

И вот тогда Адам понимает.
Старшие братья – это здорово.

***
- С ним все будет хорошо, - хрипит Сэм.

Адам не маленький. Его не нужно утешать. Ему шестнадцать, в конце концов. Но слезы у него – совсем детские. Обиженные.
Он не желает ничего слышать. Никакой лжи о том, что все будет порядке. Но Сэм и не лжет. Он просто его обнимает.
И все вроде как становится лучше.

- Зато если бы ты выстрелил тогда, твой брат был бы здоров! - кричит отец.

Адам все никак не может привыкнуть к этим вечным ссорам. И понять не может претензий отца. Похоже, ему повезло, что он вырубился прежде, чем желтоглазый сотворил это все с семьей.

- Иди ты к черту, - опустошенно выдыхает Сэм.

А потом они вдвоем стоят перед палатой Дина. И старший брат до боли сжимает его руку, твердя и заклиная снова и снова: «Нет. Нет. Нет».

Дин выживает.
Джон умирает.

И Адам впервые по-настоящему осознает, что Винчестеры прокляты.
И что Дин и Сэм без раздумий отправятся в ад друг за друга.
И за него.
***
Сэма они ищут вместе с Бобби.

И когда это, наконец, случается – Адам думает, что лучше бы и не находили. Может, тогда бы Сэм заметил Джейка и нож. Устоял на ногах. И не оказался бы на сырой земле, запрокинув голову к небу.
Дин, как сумасшедший, прижимает к себе брата.
А Сэм не дышит.

Вот тогда Адам впервые понимает, что такое – настоящая боль. Потерять маму, конечно, было очень больно. Но он не видел ее крови. Не видел затухающий взгляд.

А Сэм умирает очень медленно. Почти целую вечность.

В машине Адам сжимает холодную ладонь Сэма. И разговаривает, как будто ничего не произошло. Старший брат обещал за ним присмотреть.

А Сэм еще никогда не нарушал своих обещаний.

***
- Прости, - говорит Дин.

Он быстро обнимает его. Усмехается, глядя на его недоумевающий взгляд. А потом уходит. И Адаму страшно. Страшно, потому что он впервые понимает, что такое – остаться одному.

В заброшенном доме пахнет сыростью и болью.

Сэм неподвижно лежит на прогнивших досках. И Адам срывается, кидается к телу брата, долго зовет его по имени.

И Сэм откликается. Резко открывает глаза, судорожно втягивает воздух и бережно успокаивает его, хотя ,кажется, у самого жутко болит спина и ребра.

Это потом они понимают, что Дин продал душу.

***
Сэму больно.
Они меняют один мотель за другим. Меняют имена. Меняют жизни. Неизменным остается только одно – Дину грозит ад.

И с каждым ударом часов времени все меньше. Шансов меньше. Меньше надежды. И больше обреченности.

Адаму снятся кошмары. Дину снятся кошмары.
А ему ничего не снится.

- Ничего не выйдет, да? – хрипло спрашивает Адам, когда остается неделя.

Дин сидит за столом, пьет виски и прячет взгляд.
Они оба ждут от него чего-то.

И Сэм ненавидит себя за комок в горле и бесполезность.

- Все получится, - отвечает он неуверенно.

Ночью Адам засыпает. А они с Дином сидят рядом, по обе стороны, и сосредоточенно разглядывают друг друга.

- Присматривай за ним, ладно? – говорит Дин шепотом.
- Как и всегда, - криво усмехается Сэм.

А через неделю адские псы разрывают старшего брата у них на глазах.

***
- Не бросай меня, не бросай меня, не бросай меня, - Адам готов умолять, если это поможет.

Ему очень страшно. Потому что Сэм прижимает к себе фотографии Дина. И взгляд у брата – какой-то совершенно безумный.

- Ты обещал присмотреть за ним, - говорит Бобби.

Фотографии падают на пол. Дин улыбается с них, как ни в чем не бывало. И Сэм падает на колени вслед за ними, судорожно кусая губы.

Ночью они спят на одном диване.
И Адам во сне дрожит и зовет Дина по имени.

***
- Это плохо, Сэм, - говорит Адам, наблюдая за тем, как Руби поит брата кровью. – Дину бы не понравилось.
- Дин мертв, - обрывает Сэм.

Эти четыре месяца – сплошной кошмар. Брат становится совсем чужим. Как будто Адам только-только познакомился с ним. Четыре месяца они проводят в попытках вернуть Дина. А когда ничего не выходит, Сэм становится одержимым идеей убить Лилит.

Иногда Адаму кажется, что адские псы утащили обоих братьев. Оставили ему только тень прежнего Сэма. И чем дальше – тем сильнее становится это ощущение.

А потом, однажды, Сэм приходит в их номер совершенно разбитый. Впервые за многие недели старший брат позволяет себе боль. Позволяет Адаму увидеть ее. Наверное, потому, что держать в себе уже сил нет.

- Я – все еще твой брат, - говорит Сэм. – Я присматриваю за тобой. И не позволю ни одной твари притронуться к тебе.

Адам верит.
А через два дня возвращается Дин.

***
Адам вынужден лгать Дину. Это плохо. И ничем хорошим закончится, конечно, не может. Но если расскажет – предаст Сэма.

А Сэм все четыре месяца был рядом. Защищал его. Утешал, когда было плохо. Даже если Дин говорит, что все это – ступеньки вниз, Адам теперь обязан поддержать Сэма.

И ему вообще не понятно, как все могло зайти так далеко. То есть он изо всех сил старался. Но Адам – младший. И к нему не особенно то и прислушиваются.
А потом становится слишком поздно.
И Адаму вроде как надо выбирать, с кем идти.

- Выйдешь за дверь – можешь не возвращаться, - хрипит Дин.

И Адам, стирая кровь с губ, потому что ему тоже досталось, идет за Сэмом. Сначала. Потом же можно поговорить, убедить.

- Останься, - печально говорит Сэм.

У него в глазах слезы. И уж очень он сейчас похож на самого себя, прижимающего фотокарточки Дина к груди.

- Береги его. И скажи ему, что мне жаль. Правда, - Сэм порывисто обнимает его. – Я – твой брат, верно?
- Верно.

А спустя несколько часов начинается апокалипсис.
Люцифер, смерть, боль.
Вот такие дела.

***
- Это не его вина, - говорит Адам, когда они с Дином останавливаются в очередном мотеле. – Ты же знаешь, что не его.
- Он меня предал, - отрезает брат.

Адам заставляет себя замолчать. В последний их разговор Дин впервые позволил себе ему хорошенько врезать. И ему не то, чтобы было больно. Все-таки девятнадцать – возраст немаленький.
Было обидно. За себя. И за них обоих.

- Ты просто не знаешь, - неожиданно для самого себя говорит Адам. – Не знаешь, какого ему было в те четыре месяца. Не знаешь, как мы искали любой способ вытащить тебя. Не знаешь, как было плохо.

Дин не отвечает.
А через два дня возвращается Сэм.
И все как будто бы налаживается.

***
Элен и Джо умирают.

У Адама до сих пор в голове – рев черных псов. И весь мир – в красных ниточках сосудов. Рвётся к чертям, когда они видят Люцифера.
Живого, несмотря на пулю, которую Дин пустил ему в лоб.

Сэм заслоняет его собой. Заслоняет Дина. Обещает порвать дьявола в клочья.
И Адаму только и остается, что уткнуться лбом в широкую спину брата.

А потом появляется Кастиэль, уносит их. И они втроем смотрят, как сгорает фотография, воспоминания и все их надежды.
***
Адам не знает, что случилось в раю. Или где там были его братья.

Сэм садится напротив него и кривит губы, ломает, словно ему больно говорить.
- Хреновый брат из меня получился, да?
- Нет, нет, - мотает головой Адам.

Сэм неспешно рассказывает о том, что было. Внимательно смотрит на младшего, словно ждет осуждения. Но Адам не понимает, причем здесь все эти ангельские заморочки.

Это же Сэм прикрывал их спины.
Это же Сэм умирал за них.

Адам идет в бункер, садится рядом с Дином.

- Не бросай нас.
- Не могу позволить Михаилу забрать тебя,- говорит Дин.

На Адама он почти не смотрит. И от этого плохо. Невыносимо. Потому что обычно взгляд у старшего брата прямой и открытый.

- Мы найдем способ. Вместе.
- Не найдем. Нет другого способа.

Адам глотает слезы. И это так глупо. Ему, считай, двадцать. А хочется реветь во весь голос. Прямо как в детстве.

Дин остается.
Адам уходит.

Через несколько часов его забирают ангелы.

Они не уговаривают его. Адам – не Дин и не Сэм. Все эти игры – не для него. Поэтому, когда Захария грозится убить Дина, Адам почти не раздумывает.

Михаил – это такой свет. Горячий. Испепеляющий. Ярость Бога.

И Адам тонет в нем и захлебывается.

***
Сэм смотрит на него изнутри.
Это как взгляд через стекло. Вроде бы близко. А дотянуться – никак.

Это типа последняя битва.
И хотя Адам срывает голос, пытаясь докричаться до Сэма – все впустую.

А потом появляется Дин.
Адам сгорает вместе с Михаилом.
Это, кстати, очень больно.

И возвращается, когда Сэм уже стоит на краю пропасти. Михаил что-то там говорит про судьбу. И вот старший брат закрывает глаза, вскидывает руки, собирается упасть.

Тут Адам и вырывается. Разбивает стеклянную обертку и хватает Сэма.

- Нет, нет, - хрипит он.
- Прости меня, младший брат.

Сэм толкает его прочь от себя. И падает. Адам не знает, где были его мозги. И что толкает его на этот поступок. Но он летит за братом.

Клетка захлопывается.
Над головой надрывно хрипит Дин.
А они с Сэмом собираются целую вечность гореть в аду.

Вот такие дела.

***
Клетка – это очень страшно.
И очень больно.

Адам даже не уверен, что для этого есть хоть какие-то слова. Ему плохо. Он почти забывает свое имя. За спиной где-то - крики Сэма.

Сэм кричит его имя.
Поэтому Адам и не забывает его.

Проходит очень много времени. И Сэм отдает последнее, что у него есть, брату. Что-то вроде сделки с дьяволом. Хотя ,кажется ,время сделок давно прошло.

Душа Сэма остается внизу.
Душа Адама попадает в рай.

Он сопротивляется, как может. Глотает обжигающее пламя, пытаясь докричаться до Сэма.
И когда Адам тянет руку ,чтобы прикоснуться к брату, на ладонях остаются куски кожи и ошметки боли.

Клетка выплевывает бездушное тело Сэма.
Адам тонет в белом мареве.

Как-то так.

***
Первое – его обнимают.
Отец.

Хриплое, надрывное: «Мой». И еще: «Сэмми, Сэмми». Последнее сливается с криками в ушах.

В раю воспоминания не такие. Адам мертв. И поэтому, вроде как, ему не должно быть больно.

Но всегда больно.

Дин.
Сэм.
Адам.

Отец иногда зовет их всех.
Но приходит только он.